Летняя рапсодия [Сборник] - Грейс Грин

— М‑моим ужином.

Льюк переводил взгляд со своей шляпы на девушку; лицо его выражало изумление.

— Зачем вам это понадобилось? И что вообще происходит, черт побери?

Джози остолбенело смотрела на него, пытаясь придумать хоть какой‑то ответ. Ничего подходящего не находилось. Не признаваться же в страхе перед Батчем. В конце концов, этот парень — ловелас, но не бандит, а наябедничать значило навести на него какие‑то подозрения. Кроме того, она не хотела, чтобы Льюк заподозрил ее в том, что она не может отшить нахала.

Она может! Может справиться даже с самим Льюком.

Джози вздернула подбородок: этот жест всегда помогал ей избавиться от чувства собственной беспомощности — оно овладевало ею всякий раз, когда она совершала промах. Может, мне нравится сидеть за этим валуном, упрямо подумала она. Я взрослая женщина и не собираюсь объяснять кому‑то каждый свой шаг. Во всяком случае, не ему.

— Я направлялась к своему домику и вдруг услышала, как кричит… сова. — (Пришлось это быстренько придумать.) — Мне хотелось ее… рассмотреть.

— Рассмотреть? — В голосе прозвучало полное неверие.

Джози была рада темноте, потому что так легче было избежать его взгляда. Она, вообще‑то, никогда не умела врать.

— Д‑да.

— Ночью?

— Ну а когда же еще можно увидеть сову?

Объяснение явно не удовлетворило ковбоя. Он долго и подозрительно смотрел на нее, потом перевел взгляд на свою шляпу. Он покачал головой и что‑то проворчал — что‑то весьма нелестное о «горожанах»; Джози была рада, что не расслышала всю фразу.

— Как бы там ни было, прятаться в лесу на ночь глядя глупо, — прорычал Льюк. — Я видел, как тень скользнула за камень, и заподозрил неладное. Запомните: в наших краях чаще всего сперва стреляют, а уж потом задают вопросы. Черт возьми, ведь я же мог вас подстрелить!

Джози гордо выпрямилась. В конце концов ничего страшного не случилось, подумала она сердито, не имеет он права так вот меня отчитывать. Разговаривает как с дефективной! Вытянувшись в полный рост, девушка ответила со всем достоинством, на какое только была способна:

— Прошу простить меня за то, что я вам испортила шляпу. Но не стоит принимать все так близко к сердцу и делать из мухи слона. — Когда взгляд ее скользнул вниз, она увидела, что с его куртки тоже стекает фасоль. Ее злость сразу прошла. — О Боже, я и куртку вам тоже испортила…

Протянув руку, она попыталась стереть жирные пятна. И тут же ощутила мускулистую грудь. По телу ее пробежала дрожь, не имеющая ничего общего с прохладой ночи.

Льюк шарахнулся от нее как от огня, чтобы не возбуждаться. От греха подальше! С тех пор как эта чертова дамочка поселилась у него на ранчо, он только и делает, что возбуждается.

Однако ее прикосновение заставило его слегка смягчить тон.

— Да ладно, ничего с моей одеждой не будет. Она видала и худшие времена.

Посмотрев вниз, на Джози, он удивился тому, каким бледным выглядит ее лицо при свете луны. Совершенно не похожа на ту злющую, исполненную дурных намерений ведьму, которую он нарисовал в своем воображении. Сейчас она казалась хрупкой, женственной и расстроенной. Сердце его стало таять, как конфета, забытая на солнце.

Чувство вины пронзило его. Это я спровоцировал тот поцелуй, а теперь стараюсь взвалить всю вину на девушку.

Следовало бы мне слегка подобреть, начать обращаться с ней как с любым отдыхающим, заплатившим деньги, подумал он. Засунув руки в карманы, он переступил с ноги на ногу и произнес:

— Насколько я понимаю, вся ваша еда оказалась на моей одежде, и вы остались голодной. Приглашаю вас вернуться в гостиницу и поужинать. Я как раз иду туда с той же целью.

Она улыбнулась так, что ему поневоле пришлось улыбнуться в ответ. Напряжение между ними несколько спало.

— Хорошо. Спасибо.

Они направились назад к гостинице, он поглядывал на нее с высоты своего роста.

— А почему вы не поужинали вместе с другими отдыхающими?

— Я помогала Консуэле на кухне.

Льюк нахмурился. То, что Джози слишком тесно общается с экономкой, очень ему не нравилось, как и то, что она слишком влезает во все дела гостиницы.

— Я ценю вашу помощь, Джози, но думаю, вам не нужно тянуть на себе такую работу. У нас есть повариха, работающая в те дни, когда Консуэла выходная, а еще две девушки помогают ей по вечерам.

— Да, я знаю. Но одна из них вчера вечером не явилась.

Льюк чуть не выругался вслух.

— Опять?

— Консуэла говорила, что у вас проблемы со служащими с тех пор, как уволился последний менеджер.

— Так и есть, но вам незачем об этом беспокоиться. Вы заплатили за свое пребывание здесь, и вам следует отдыхать, а не торчать на кухне.

— Мне это нравится, — отмахнулась Джози. — Кроме того, завтра вечером меня не будет: по расписанию у меня верховая прогулка при луне и пикник.

Льюк поморщился: он совершенно об этом забыл. Черт, дьявол, бес меня побери, подумал он, не могу же я отпустить ее на прогулку и пикник, да еще поздно вечером, да еще с кем‑то вроде Батча. Придется заменить его Мануэлем или другим провожатым, как бы об этом не забыть…

Открыв скрипучую дверь, Льюк пропустил вперед девушку и прошел сам. Бросил шляпу на стул и стал смотреть, как она снимает свою ветровку. Неплохо бы принять закон, возбраняющий одежду в обтяжку, подумал он; нет сил смотреть, как ее облегают джинсы, а свободный розовый свитер еще больше подчеркивает фигуру. При виде нежных округлостей под свитером, тонкой талии и крутых бедер у него пересохло во рту.

Джози взглянула на него, и Льюк поспешно отвел взгляд, чтобы она не заметила, на что он глазеет.

— Если бы вы сняли куртку, я бы ее почистила, — предложила Джози.

Льюк неловко снял куртку и вручил ее девушке, после чего прошагал в другой конец кухни и открыл холодильник. Достал сковородку с мясом и три большие кастрюли, после чего стал наблюдать, как она чистит куртку мокрой тряпкой.

— Мое предложение вернуть вам деньги все еще в силе, — брякнул Льюк неожиданно для самого себя.

Она посмотрела на него удивленно:

— О чем это вы?

— Ну, вы уже видели ранчо, вы поняли, что здесь нечего особенно делать. Вы и неделю здесь не выдержите.

Выражение лица Джози сделалось мрачным, как туча.

— А не могли бы вы больше не пытаться от меня избавиться? Ваша политика дискриминации уже себя не оправдала, да и дальше у вас ничего не выйдет.

— Но я и не пытаюсь вас дискриминировать.

— Как же вы объясните ваше желание меня вытурить?